К Братьям-россиянам. Do Braci Rosjan.

К Братьям-россиянам.

Дорогие друзья.

Трудно было вообразить себе, что произойдёт то, что произошло. Но это случилось, а за историческую правду наша элита в очередной раз поплатилась жизнью.

Произошла вещь невозможная: наша боль стала и Вашей болью, не смотря ни на какие противоречия и разногласия, никакие исторические антагонизмы и взаимные обвинения. Никто этого не ожидал; но по-видимому, этого подспудно ожидали мы все - и Вы, и мы, причем в течении многих, многих лет, а может, и столетий.

Боль объединяет. А болит у нас у всех - и у Вас далеко не в последнюю очередь. И я очень надеюсь, что выраженные ещё совсем недавно соболезнования с нашей стороны Вы не посчитали просто общепринятым политическим жестом.

Мы никоим образом не хотим, чтоб Вы подумали, будто хоть в малейшей степени возлагаем на Вас вину за происшедшее под Смоленском. И русский самолёт, и его российский ремонт, и русская земля - это всего-лишь трагический сплёт обстоятельств, который позволил нам обратить друг на друга внимание - иначе, чем когда-либо до того.

Мы не переоцениваем нашего значения в Вашей жизни, общественной и политической, понимая, что баланса значимости тут не достичь. Но мы тронуты до глубины души тем, какие залежи добра и сочувствия пробудились у Вас к нам. Несомненно, в огромной степени это - взаимно.

Спасибо.

Мы тронуты Вашим участием, Вашим сочувствием. Мы видим машины на российских номерах, с польскими флагами и траурными лентами. Вы - солидарны с нами, и тем самым впервые за много лет мы увидели в Вас братьев, союзников не только лишь вынужденных, пред лицом мирового кошмара, как случилось во второй половине Второй Мировой войны, но и по воли души, по собственному почину, тогда, когда трагедия и боль проявились совершенно иным, неожиданным образом. Мы пробуем себе представить, как мы бы зареагировали, случись у нас крушение самолёта высшего руководства Болгарии или Македонии - и мы хотим оказаться в состоянии быть тогда на Вашей высоте.

Поверьте, Катынь для нас - это не средство разбогатеть на будущих компенсациях. Их не будет, хотя бы потому, что смысл жизни не продаётся и не измеряется суммой компенсации. А ужасная, бессмысленная по жестокости жертва сентября 1939 - апреля 1940 - это именно смысл существования нас, живых, которые потеряли в Катыни своих блиских, а сейчас ожидают бескорыстного с обеих сторон чистосердечия и признания.

Я надеюсь, наше правительство сделает всё возможное, чтобы открыть нам и Вам правду про судьбу пленных красноармейцев 1920 года, какова-бы она не была. Ибо правда, особенно та, касающаяся человеческих судеб, не подлежит лицитации, перерассчёту и обмену. Она не зависит от политической конъюнктуры или дипломатических отношений отдельных стран. Она есть, и задачей каждого человека доброй воли должно быть утверждение этой правды даже ценой личных лишений.

Помните, Братья-россияне, о самом главном:

правда, как-бы ни была горька, ни одну страну, ни один народ не делает слабее. Всегда-лишь только сильнее, даже если эта правда состоит в признании своих вин, или вин своих предшественников.

Разумеется, это относится и к нам самим... но, говоря по-братски, давайте говорить не только корректно, но и искренне.

Судьба нас свела вместе и расселила в непосредственной близости друг от друга. Давайте-же постараемся преодолеть самих себя и впервые за всю нашу историю достичь того уровня сознания, когда наше соседство станет не только вынужденным, но и желанным.

Первый, малый, но сколь-же важный шаг - уже за нами.